Рассказ Татьяны Толстой Соня
«Голубков огонь не берёт» 13 июня 2013 года в библиотеке Казанского монастыря прошла очередная встреча литературной гостиной, которая продолжила тему Великой Отечественной Войны, затронутую в мае. Вниманию гостей был предложен рассказ Татьяны Толстой 'Соня'. Татьяна Никитична Толстая (1951г.р.) – прозаик, эссеист, критик, во многом определившая лицо 1990-х годов, единодушно признана одним из самых ярких авторов нового поколения. Внучка Алексея Толстого и Михаила Лозинского.
Aug 7, 2013 - Т.Н. Толстая занимает значимое место в современном литературном процессе. Это один из самых ярких авторов нового поколения. Толстая – представитель такого литературного направления, как постмодернизм. Рассказ «Соня» написан именно в постмодернистской традиции. Рассказ Татьяны Толстой “Соня” - удачная находка для уроков, завершающих курс литературы. Пользователь Лилиана Байтимирова задал вопрос в категории Образование и получил на него 1 ответ. Jump to соня - Только имя осталось -- Соня. 'Помните, Соня говорила.' 'Платье похожее, как у Сони.' 'Сморкаешься, сморкаешься без конца, как Соня.' Потом умерли и те, кто так говорил, в голове остался только след голоса, бестелесного, как бы исходящего из черной пасти телефонной трубки.
Первый сборник рассказов «На золотом крыльце сидели» вышел в 1987 году, затем появились ещё три сборника. В 2000 и 2002 годах вышли книги «День» и «Ночь». За роман «Кысь» в 2001 году писательница получила премию «Триумф».
В центре рассказа две женские судьбы. Судьбу Сони легко пересказать: - ровесница века («в 41 году ей должно было исполниться 40»), - в 1930-ые годы работает хранительницей в музее, знакомится с Адой и её приятелями, которые долгие годы будут «перебрасывать» её из семьи в семью, где нужна помощь, - в 33 году возникает её эпистолярный роман с выдуманным Адой Николаем, - в 41 году остается в блокадном Ленинграде, отдав Николаю-Аде баночку томатного сока, гибнет, может, от голода, может, от бомбёжки. А вот судьба Ады: - видимо, чуть моложе Сони, - в 33 году она «в своей лучшей форме», - теннис, байдарки, поклонники, тут-то и придуман «адский планчик», - в 41 она тоже в блокадном Ленинграде, сын эвакуирован с детским садом, - баночка томатного сока спасает ей жизнь, - в 90-ые годы Ада Адольфовна – парализованная старуха под девяносто. Временное пространство в рассказе организовано так плотно, что на четырех страницах Толстая смогла рассказать о судьбах двух женщин. Почему же тогда этот рассказ не об Аде? Потому что самое большое чудо в своей жизни – спасительную баночку сока блокадным декабрём – она не заслужила.
И не заслужила не потому, что когда-то, в 33 году, придумала в наказание Соне эпистолярную любовь, Николая, а потому, что зимой 41 года отреклась от неё: написала Соне, что «всё ложь, что она всех ненавидит, что Соня – старая дура и лошадь, что ничего не было и что будьте вы все прокляты». И обвинять-то её в этом тяжело – «было не до любви» в декабре 1941 года. Но вот Соне же было до любви. Потому и рассказ о Соне. Литература защищает, оберегает того, у кого всё отнимается в жизни. Так, сказке милее всех Иванушка-дурачок. А наша Cоня – четырежды будет сказано в тексте – дура.
В чём же проявляется её «идиотизм»? Медленно перестраивается, может зазеваться, наивна до непредсказуемост и, сентиментальные стихи не вовремя, безобразно одевается. А внутренние качества? «Любила детей», «романтическое существо», «должна же быть у неё совесть», «любящее сердце». И это «идиотизм»? Нет, скорее, расхождение между внутренними качествами и реакцией на них окружающих: мечтательность и романтичность Сони позволяют смеяться над ней, незащищенность даёт возможность обманывать, бескорыстие позволяет эгоистически «использовать» её как няньку, например. Соня всего лишь кажется «дурой», потому что она неадекватна в своём социальном поведении, не приспособлена к жизни, непрактична.
Кстати, а кто Соню называет «дурой»? Неужели автор? Прочитайте внимательно эти моменты – знакомство с Соней, возникновение переписки с Николаем («Соня, дура, клюнула сразу»), последнее письмо Ады. Создаётся впечатление, что это рассказывает кто-то из знакомых Ады («жаль, что вы её не застали в молодости.
Интересная женщина»), вполне разделяющий уморительность «адского» плана. Это рассказчик, который сам находится «внутри событий». Очевидно, Толстая настолько доверяет читателю, что уверена: он прекрасно разберётся сам в том, что есть хорошо, а что плохо. Разве иногда только бросит подсказку, например, о брате Ады: «негодяй в сущности, но умнейший человек и в чём-то миляга».
Толстая провоцирует вопросы читателя: что случится дальше? Что же автор хочет этим сказать? – и при этом, кажется, уверена, что читатель с ней, Толстой, заодно.
«Соня»Для русской литературы имя явно не случайное. «Любила детей», «клялась пойти за ним, если надо, на край света», «любящее сердце»Ну, конечно, Соня Мармеладова. Говорил же Достоевский: «вечная Сонечка». Что еще заставляет вспомнить именно Сонечку Мармеладову? Бескорыстие Сони, умение любить, готовность к самопожертвовани ю, детски наивная, чистая душа.
Вспомним, что Достоевскому важно было, что «София» означает «премудрость». Не может не знать этого и Толстая, четырежды повторяющая, что Соня – «дура». Премудрость – дурость? Может, именно этот оксюморон и должен помочь нам в художественном осмыслении вопросов жизни и смерти, смысла жизни, итога жизни? Ада обязана Соне жизнью. Но и Соня обязана Аде своим счастьем. Так всё удивительно переплелось в этой жизни.
Как вам кажется, что самым чудесным было в жизни Сони? Её эпистолярный роман с Николаем? Чем бы была её жизнь без него – повседневность, обыденность, быт. Но Соня заслужила и другое. И Толстая дарит Соне мечту, сказку. Вернее, Ада («И вот надо же – жизнь устраивает такие штуки! – счастьем этим она была обязана всецело этой змее Аде Адольфовне»).
В этой сказке всё было, как и положено: королевич, королевна, живая вода. И уже непонятно, что в её жизни вообще было настоящим, а что выдуманным. Мотив времени – один из основных мотивов рассказа. Именно в начале рассказа и в финале повторяется фраза: «Жил человек – и нет его».
Как же Толстая отвечает на вопрос, что остаётся после человека? Имя-мудрость, имя-память остаётся, жизнь другого человека остаётся, и ещё должен был остаться белый эмалевый голубок, брошка Сони («голубков огонь не берёт»). Оказывается, всё имело смысл. Финал рассказа звучит жизнеутверждающе. Текст Толстой удивительно плотный: он изобилует метафорами, художественными деталями, часто переходящими в символические образы.
Например, о блокадном Ленинграде современному молодому поколению вот так и надо рассказывать о блокаде, о войне («сварила кожаные туфли», «пила горячий бульон из обоев»). Эмалевый голубок Сони – символический образ. Эта брошка была её единственным украшением, этот голубок был отправлен в письме на день рождения Николаю, даже Адой этот поступок был оценен – она не посмела прекратить надоевшую её переписку.
И наконец даже если письма Сони сожжены, голубок сгореть не мог. Вот авторское безапелляционное объяснение: «Ведь голубков огонь не берёт». Вообще-то, «голубь» означает «благую весть», благую весть о любви, которая и есть мудрость жизни. Кстати, платье Ады Адольфовны тоже украшает брошка – большая камея, «на камее кто-то кого-то убивает: щиты, копья, враг изящно упал».
Вот такие две разные брошки. В символический образ превращается и ещё одна деталь – баночка томатного сока, спасшая Николая-Аду. Самые главные мысли Толстая формулирует кратко, ёмко, афористично: «Сока там было ровно на одну жизнь». Участники проекта «Кинопанорама», посмотрев российский фильм режиссера Егора Баранова «Иерей-сан.
Исповедь самурая», собрались для его обсуждения в Библиотеке №15. Вне учебное общение Жизнь Миссионерских курсов чрезвычайно разнообразна, и в течение года по различным темам реализуются проекты, которые не только помогают укрепиться в вере, но и расширить свой кругозор. Вне учебное общение После рождественских каникул первокурсники Миссионерских курсов 20 января 2018 года по завершении всех уроков остались на чаепитие, чтобы пообщаться друг с другом и поздравить с днём рождения осенних и зимних именинников, тем самым продолжая традицию подготовительного отделения.
По благословению Преосвященного Иннокентия, епископа Нижнетагильского и Серовского Дорогие братья и сестры! Скорбященский женский монастырь приглашает на беседу из цикла «12 пастырских бесед по вопросам веры», которая состоится 28 января 2018 года в 17-00 в монастырской библиотеке в здании сестринского корпуса (г Нижний Тагил, ул. Красногвардейская, 55/4) Тема: «Почему мы не понимаем церковное богослужение?» Беседу проведет игумен Алексий (Орлов), настоятель Казанского мужского монастыря, г.
Нижний Тагил. Проезд в монастырь маршрутным такси №27, №36, №17, №17У, №52 от гостиницы «Тагил», остановка «Детский дом». Телефоны для справок: +7 (3435) 25-55-83 – церковная лавка; +7(904)5445-322 Сайт монастыря: Задолго до начала Великого Поста Церковь возвещает нам о нем и зовет нас вступить в приготовительный период. Это приготовление продолжается в течение нескольких недель, предшествующих Посту, каждое из воскресных евангельских чтений посвящено одной из основных сторон покаяния. Читайте на нашем сайте: «О главном» - «О посте» - «Великий Пост».
Полный текст автореферата диссертации по теме 'Поэтико-философское своеобразие рассказов Татьяны Толстой' На правах рукописи люй цзиюн ПОЭТИКО-ФИЛОСОФСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ РАССКАЗОВ ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ (На материале сборника «Ночь») Специальность 10.01.01 - русская литература АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Тамбов 2005 Работа выполнена на кафедре русской филологии Тамбовского государственного технического университета. Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Попова Ирина Михайловна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Михеев Юрий Эдуардович кандидат филологических наук Воробьева Светлана Юрьевна Ведущая организация Тольяттанский государственный университет Защита состоится 27 апреля 2005 г.
В 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете им. Державина по адресу: 392000, г. Советская, 93, Институт филологии ТГУ имени Г.Р. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовском государственном университете имени Г.Р.
Державина (ул. Советская, 6). Автореферат разослан «ЯГ»2005 года. Ученый секретарь диссертационного совета' C.B. Пискунова ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Татьяна Толстая - наиболее «фольклорный» мастер слова в современной русской литературе. Ее оригинальный талант вызывает самые различные исследовательские определения.
Рассказ Татьяны Толстой Соня
Одни рецензенты вписывают творчество Т. Толстой в «женскую прозу» (В. Пет-рушевская, В. Другие ставят автора «Кыси» в иной типологический ряд: В. Ерофеев, Вяч. Нарбикова, С. Вокруг имени Т.
Толстой ведутся споры, звучат взаимоисключающие суждения о жанре ее произведений, смысле интертекстуальных включений, роли автора, типах героев, способах сюжетосложе-ния и манере письма. Золотоносов М. Отмечал необычность литературной игры, которую ведет писательница. Суть ее «сочетание безжалостности, пугающего всеведения о герое со злой наблюдательностью спокойно-ледяного психологизма»3. Василевский А., напротив, считает, что в рассказах Т. Толстой всегда присутствует «динамическое равновесие» беспощадной ироничности и дружелюбного юмора, жестокой правды и милосердной снисходительности4.
Убедительны суждения С. Пискуновой и В. Пискунова по проблеме авторского мировидения и, в частности, необычного соотношения «автор - герой». По мнению критиков, в прозе Т. Толстой происходит совмещение двух противоположных модусов авторского повествования: полная дистанцированность нарратора совмещается с максимальным вживанием в проблемы героя5. Сопоставляя рассказы Т.
Петрушевской, исследователи Н. Медведева, А. Грекова подчеркивают, что в отли- 1Чупринин, С. Другая проза / С. Чупршшн И Литературная газета.8 февраля; Бондаренко, В.
Очерки литературных нравов / В. Бондаренко // Москва. № 12; Грекова, И. Расточительность таланта / И. Грекова // Но вый мир. 1988 - № 1.
2Василевский, А Ночи холодны / А Василевский // Дружба народов. Невзглядова, Е. Эта прекрасная жизнь (о рассказах Т Толстой) / Е Невзглядова // Аврора.
111 - 120; Михайлова, А. О рассказах Т Толстой / А. Михайлова // Т.
Толстая На золотом крыльце сидели. М.: Молодая гвардия, 1987; Золотоносов, М. Мечты и фантомы / М Золотоносов // Литерачурное обозрение - 1987. 3Золотоносов, М. Мечты и фантомы / М.
Золотоносов // Литературное обозрение. 4Василевский, А.
Ночи холодны / А. Василевский II Дружба народов. 1988.-№ 7.-С.
5Пискунова, С., Пискунов, В. Уроки зазеркалья / С. Пискунова, В.
Пискунов // Октябрь. НАЦИОНАЛЬНАЯj БИБЛИОТЕКА С. Петербург awCpfc чие от Петрушевской с ее перенасыщенной «негативной реальностью» проза Толстой гуманистична, сочувственна. Ее герои, не избавленные от бытовых неурядиц и нищеты, не утрачивают веры в жизнь, надежды на воплощение в реальность романтической мечты Многие персонажи Татьяны Толстой похожи на праведников Н.С. Лескова и чудиков В. Хорошо образованная и щедро одаренная писательница обогатила жанр рассказа с помощью оригинальной поэтики, создавая «особое роскошество» текстов, - считают И. Выявлению функциональности литературных аллюзий в текстах Т.
Толстой посвятил статью «В минус первом и минус втором зеркале: Т. Ерофеев - ахматовиана и архетипы» А.
Исследователь дал глубокий анализ интертекстуальных связей Татьяны Толстой с творчеством А. Достоевского, Г.
Платонова, А. Ахматовой, Б.
Ахмадулиной на материале рассказа «Река Оккервиль». Интертекстуальность рассказов Татьяны Толстой обнаруживает себя повсеместно (явная и скрытая цитация, реминисценции, пародирование сюжетов), и выявление ее позволяет более глубоко интерпретировать проблематику прозы писательницы. Такие выводы делают Н. Генис в своих статьях о творчестве Татьяны Толстой8.
Обзор имеющихся в арсенале отечественного литературоведения откликов на прозу Татьяны Толстой показывает, что многие из них только намечают современные подходы к изучению оригинального творчества писательницы. Актуальность целостного рассмотрения ее прозы ощущается теми исследователями, которые затрагивают фило-софско-этический, концептуальный и поэтический аспекты творчества Татьяны Толстой. Ждет ответа вопрос о месте писательницы в русской литературе конца XX - начала XXI вв. Спорной остается принадлежность Т. Толстой к той или иной художественной системе. Ждут реше- 6 Медведева, Н.Г. Повествователь и герой в рассказах Т.
Толстой / Н.Г. Медведева // Проблемы типологии русской литературы XX века.
М Горького, 1991 - С 137 Жолковский, А. В минус первом и минус втором зеркале: Т. Ерофеев - ахматовиана и архетипы / А Жолковский // Литературное обозрение. 8 Иванова, Н Неопалимый голубок «Пошлость» как эстетический феномен / Н.
Иванова // Знамя. № 8; Грекова, И. Расточительность таланта / И. Грекова // Новый мир.
Garmin рыбинское водохранилище карта. Профессиональная карта глудин Рыбинского водохранилища для навигаторов Garmin. Водохранилища с указанием глубин Финский. Атлас единой глубоководной системы карта глубин рыбинского водохранилища для навигатора гармин скачать Карта.
№ 1; Генис, А. Рисунки на полях: Татьяна Толстая / А. Генис // Генис А. Иван Петрович умер' Статьи и исследования -М„ 1999. 2 ния и проблемы жанрообразования, способов моделирования концепции мира в рассказах писательницы, так как в русской литературе конца XX. Происходит жанровый синтез с одновременным выходом за жанровые пределы произведения с обретением не свойственных ему ранее форм. Эти процессы особенно ярко отразились в прозе Т.
Отнесение писательницы к «другой прозе», т.е. К потоку литературы, объединившему в 1980-е гг. Очень разных по стилистической манере и проблемно-тематической наполненности произведений таких авторов, как В.
Петрушевская, Е. Кураев, не означает, что Татьяна Толстая полностью вписывается в это направление, так как большой талант - это всегда непохожесть. И определить эту «особость» можно только через целостный всесторонний анализ творчества писателя.
В связи с тем, что в литературоведении проза Татьяны Толстой рассмотрена в целом отрывочно, представляется актуальной предпринимаемая на страницах настоящей работы попытка исследования художественного своеобразия рассказов, объединенных писательницей в сборник «Ночь». Актуальность работы продиктована сложившейся в современной науке приоритетной линией по изучению литературы конца XX - начала XXI вв.
В ее жанровом аспекте Выявление жанрово-поэтического своеобразия прозы Татьяны Толстой представляет несомненный научный интерес, так как позволяет определить ведущие тенденции современного литературного процесса. Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Люй Цзиюн Введение ГЛАВА I. ПРОБЛЕМНО-ТЕМАТИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС РАССКАЗОВ СБОРНИКА ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ «НОЧЬ». Философско-поэтический смысл названия сборника «Ночь» § 2. Проблема разлада мечты и действительности в петербургских рассказах сборника «Ночь» § 3.
Библейская символика в петербургских рассказах сборника «Ночь» Татьяны Толстой §4. Антиномия «тьма - свет» в «московских» рассказах сборника Татьяны Толстой «Ночь» § 5. Сюжетообразующий мотив игры в рассказах сборника «Ночь» ГЛАВА II. ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНАЯ СТРУКТУРА РАССКАЗОВ ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ.
Образ автора-повествователя в петербургских рассказах сборника «Ночь» § 2. Функциональность пушкинского интертекста в рассказах сборника «Ночь» § 3. Механизм интертекстуальности в рассказах Татьяны Толстой (Сборник «Ночь») §4. Особенности хронотопических отношений в рассказах цикла «Ночь» § 5.
Метафоричность детали как доминанта поэтики рассказов сборника Т. Толстой «Ночь». Введение диссертации 2005 год, автореферат по филологии, Люй Цзиюн Татьяна Никитична Толстая - прозаик, эссеист, литературная деятельность которой началась в 1980-е годы. Широкую известность принесла ей первая книга рассказов «На золотом крыльце сидели.» (1987).
Не менее известны последующие книги Татьяны Толстой «Любишь - не любишь» (1997), «Сестры» (1998), «Река Оккервиль» (1999), «Ночь» (2002), «День» (2003), «Не кысь» (2004), а также роман «Кысь» (2000). Творчество Татьяны Толстой большинство критиков и литературоведов относят к постмодернизму. В монографии С.И.
Тиминой «Русская литература XX века» утверждается: «В феномене «другой прозы», в творчестве Л. Петрушевской, Т. Пьецуха и др.
Также видны постмодернистские тенденции и черты новой поэтики: например, в отказе человека от социума, реабилитации быта, в «магнитофонной», хаотической форме диалогов, в своеобразном эстетическом диссидентстве и шоковом, сенсационном воздействии на читателя» 1. Татьяна Толстая сама идентифицирует себя как постмодернистского писателя.
Для нее важно, что постмодернизм возродил «словесный артистизм», пристальное внимание к стилю и языку. Лейдерман и М.Н. Липовецкий подчеркивают «демонстративную сказочность» поэтики писательницы, интерес к игре словом. Сказочность придает особую «праздничность» повествованию, выражающуюся прежде всего в неожиданных сравнениях и метафорах: «Сказочное мироотношение предстает в этих рассказах как универсальная модель созидания индивидуальной поэтической утопии в которой единственно и можно жить, спасаясь от одиночества, житейской неустроенности, кошмара коммуналок и т.д. По мнению этих исследователей, художественный мир Татьяны Толстой включает в себя также множество мифов, сказочных по своей семантике, поэтических и фантастических.
«Относительную целостность этой калейдоскопически пестрой картине придают языки культуры, -тоже разные и противоречивые, но тем не менее основанные на некой единой логике творчества - с помощью которых эти сказки непрерывно создаются и воспроизводятся человеком, в каждый миг его жизни. Красота взаимных превращений и переливов этих сказок и позволяет благодарно улыбнуться жизни.
Такая философия снимает модернистское противопоставление „ одинокого творца живых индивидуальных реальностей - толпе, живущей безличными, а потому мертвыми стереотипами» 2, 45, справедливо утверждают H.JL Лейдерман и М.Н. Татьяна Толстая - наиболее «литературный и фольклорный» мастер слова в современной русской литературе. Ее оригинальный талант вызывает самые различные ассоциации в критике. Одни рецензенты вписывают творчество Т. Толстой в «женскую прозу» (В.
Петрушевская, В. Нарбикова) 3. Другие ставят автора «Кыси» в иной типологический ряд: В. Ерофеев, Вяч. Нарбикова, С. Вокруг имени Т.
Анализ Рассказа Татьяны Толстой Соня
Толстой ведутся споры, звучат взаимоисключающие суждения о смысле аллюзий, роли автора, типах героев, выборе сюжетов и манере письма 5. Золотоносов отмечает необычность литературной игры, которую ведет писательница.
Суть ее - «необычайное сочетание безжалостности, пугающего всеведения о герое» со злой наблюдательностью спокойно-ледяного психологизма 6. Василевский, напротив, считает, что в рассказах Т.
Толстой всегда присутствует «динамическое равновесие» беспощадной ироничности и дружелюбного юмора, жестокой правды и милосердной снисходительности 7. Убедительно суждение С. Пискуновой и В. Пискунова по проблеме авторского мировидения и, в частности, необычного соотношения «автор - герой». По мнению критиков, в прозе Т. Толстой происходит совмещение двух противоположных модусов авторского повествования: полная дистанцированность нарратора совмещается с максимальным вживанием в проблемы героя 8. Сопоставляя рассказы Т.
Толстой и JI. Петрушевской, исследователи Н. Медведева, А. Грекова подчеркивают, что в отличие от Петрушевской с ее перенасыщенной «негативной реальностью» проза Толстой гуманистична, сочувственна. Ее герои, не избавленные от бытовых неурядиц и нищеты, не утрачивают веры в жизнь, надежды на воплощение в реальность романтической мечты.
Многие персонажи Татьяны Толстой похожи на праведников Н.С. Лескова и чудиков В. Хорошо образованная и щедро одаренная писательница обогатила жанр рассказа с помощью оригинальной поэтики, создавая «особое роскошество» текстов 9. Выявлению функциональности литературных аллюзий в текстах Т. Толстой посвятил статью «В минус первом и минус втором зеркале: Т. Ерофеев — ахматовиана и архетипы» А. Жолковский 10.
Исследователь дал интересный анализ интертекстуальных связей Толстой с творчеством А. Достоевского, Г. Платонова, А.
Ахматовой, Б. Ахмадулиной на материале рассказа «Река Оккервиль». Интертекстуальность рассказов Татьяны Толстой обнаруживает себя повсеместно и в тематике произведений, и в поэтике (явная и скрытая цитация, реминисценциями, пародирование сюжетов), и выявление ее позволяет более глубоко интерпретировать проблематику прозы писательницы.
Такие выводы делают Н. Генис в своих статьях о творчестве Татьяны Толстой 11. Писаревская в работе «Реализация авторской позиции в современном рассказе о мечте» (по произведениям JI. Петрушевской, В. Токаревой, Т. Толстой) выявляет то, что роднит женскую прозу: мотивы одиночества, богооставленности, разлада мечты и действительности 12.
Автор подчеркивает, что герои всех трех писательниц живут в придуманном иллюзорном мире, не могут вырваться из раз и навсегда предначертанного судьбой замкнутого круга, бегства от действительности, поиска ложных идеалов, зависти и лжи. В статье Т.П. Швец «Мотив круга в прозе Т.
Толстой» творчество писательницы определяется как постромантическое, легко вписывающееся в орнаментальную прозу: «Практически любое из типологических свойств орнаментальной прозы можно без труда у Т. Толстой обнаружить, благо они лежат на поверхности, как не прячется у постмодернизма любой прием» 13. Анализируя мотив круга как один из устойчивых мотивов романтизма и модернизма, Т.П. Швец выявляет мотивную структуру рассказов «Охота на мамонта», «Факир», «Спи спокойно, сынок», «Круг», делая вывод, что круг приобретает у Татьяны Толстой значение судьбы, которая не зависит от человека.
Действительно, в сюжетно-композиционной структуре произведений Толстой мотив круга важен, и реализуется он, как правило, в бесконечных попытках возвращения героя к своему истоку. Круг у писателя - это миф героя, его пространство-время, предельно сгущенные. Мотив этот является характеризующим.
Неминущий исследовал другой мотив, входящий во многие рассказы Т. Толстой, - мотив смерти, обнаружив ряд его характерных вариантов, которые сопровождались особыми образными парадигмами 14. Исследователь приходит к выводу, что «специфика художественного мира Т. Толстой видится как структурированная с опорой на тенденции реалистического типа мышления, разумеется, соотнесенного с опытом существования эстетики модерна (и постмодерна), но не сливающаяся с этим опытом, а обозначающая потенциальные возможности самообновляющегося реализма конца XX века» 14, 124.
Мотив игры представлен в статье Нины Ефимовой «Мотив игры в произведениях JI. Петрушевской и Т. Толстой» 15.
Исходя из того, что художественные миры JI. Петрушевской и Т. Толстой «диаметрально противоположны, автор статьи выявляет сходство и различия в мотивной структуре, в частности в мотиве игры».
Ефимова утверждает, что в рассказах Петрушевской «Свой круг» и рассказе Толстой «Соня» мотив игры является основным композиционным элементом и ключом к пониманию образов героев. Авторская речь, состоящая из множества чужих голосов, исследуется в статье Е. Невзглядовой ««Это прекрасная жизнь». О рассказах Татьяны Толстой» 16. Интертекстуальность Татьяны Толстой, как своеобразное «библиофильство» (А. Генис) подмечается в работах О.
Богдановой, так как в текстах писательницы, действительно, множество перекличек с прозой JI. Толстого (Петере - Петр Безухов), Ф.
Достоевского (Соня - Сонечка Мармеладова) 17. Интертекстуальному игровому началу посвящена интересная работа В.В.
Автор ее рассматривает технику многослойной игры с читателем, которая становится сильнейшим средством построения характеров и стилистики повествования в произведениях Т. Цуркан подчеркивает: «Воспринимая реальность как трагикомический театр, гротескную самопародию, зрелище уродств и абсурда, писательница пытается отменить безысходную ситуацию жизни «чисто художественными приемами» 18, 487. То есть происходит некое бегство в замкнутый мир, отгороженный от суровой реальности прекрасной мечтой, вынесенной из детства. Так, в сборниках рассказов «На золотом крыльце сидели», «Любишь - не любишь», «Река Оккервиль» писательница разрушает «ненавистную концепцию реальности (социальной, физической, ментальной, литературной), создавая индивидуальную поэтическую утопию, соединяя утопию со своей противоположностью» - антиутопию в причудливом коктейле фантазии и повседневности, сатиры и социального анализа, юмора и гротеска. Здесь, по справедливому мнению В.В.
Цуркан, «налицо опыт обретшей статус постмодернистского канона деконструкции, разрушение через использование, не отделимое от пересоздания» 18, 487. Впервые об идейно-эстетическом единстве рассказов Татьяны Толстой поставила вопрос С.А.
Песоцкая в статье «Художественный мир современного писателя и проблема коммуникации «писатель - читатель» (на материале рассказов Т. Толстой)» 19. Исследователь отмечает: «Своеобразие сборников рассказов Т. Толстой заключается в том, что их маленькие шедевры составляют единый художественный мир. Без учета этой особенности невозможно проникнуть в мастерскую писательницы. Рассказы объединены, прежде всего, интересом автора к необычному человеку и обусловленной этим интересом специфической типологией героев.
Во-вторых, - своеобразием проблематики, экзистенциальной по своей природе. И, в-третьих, - этическим идеалом автора и единой художественной задачей, ради которой писательница творит свой уникальный мир. Эти три уровня анализа художественного текста взаимно обуславливают друг друга и, взятые вместе, раскрывают феномен Т. Толстой» 19, 257. Концепту «память» в творчестве Т. Толстой уделяет внимание в своей работе С.Г.
Она пишет: «Наблюдения над семантическим полем вербализаторов концепта «Память» в произведениях любых жанров, особенно в текстах, отмеченных даром автора чутко реагировать на изменения в духовной жизни своих сограждан, могут дать объективное представление о состоянии этического и эстетического «здоровья нации» 20. Толстую, действительно, глубоко волнует тема исторической и культурной памяти в современной России. Писательница делает вывод, что человеческая память избирательна, а культура и искусство, каких бы высот они ни достигли, бессильны перед людским невежеством, перед жестокостью и вандализмом. Это заключение вытекает из анализа концепта «память» в прозе Т. Толстой, в частности ее романа «Кысь».
Обзор имеющихся в арсенале отечественной критики и литературоведения откликов на прозу Татьяны Толстой показывает, что многие из них только намечают современные подходы к изучению оригинального талантливого творчества писательницы. Актуальность целостного рассмотрения ее прозы ощущается теми исследователями, которые затрагивают философско-этический, концептуальный и поэтический аспекты творчества Татьяны Толстой. Ждет ответа вопрос о месте писательницы в русской литературе конца XX - начала XXI века. Спорным остается вопрос принадлежности Т. Толстой к той или иной художественной системе. Ждут решения и проблемы жанрообразования, способов моделирования концепции мира в рассказах и романах писательницы.
В русской литературе конца XX века происходит жанровый синтез с одновременным выходом за жанровые пределы произведения с обретением не свойственных ему ранее форм. Эти процессы особенно ярко отразились в прозе Т.
Отношение к «другой прозе», то есть к потоку литературы, объединившему в 1980-е годы очень разных по стилистической манере и проблемно-тематической наполненности произведений таких авторов, как В. Петрушевская, Евг. Кураев, не означает, что Татьяна Толстая полностью вписывается в это направление, так как большой талант - это всегда непохожесть, «особость». И определить эту «особость» можно только через целостный всесторонний анализ творчества писателя.
В связи с тем, что в литературоведении проза Татьяны Толстой рассмотрена в целом отрывочно и фрагментарно, представляется актуальной предпринимая на страницах настоящей работы попытка исследования художественного своеобразия рассказов, объединенных писательницей в сборник «Ночь». Актуальность и значимость работы продиктованы сложившейся в современной науке приоритетной линией по изучению литературы конца XX - начала XXI века в ее жанровом аспекте. Выявление жанрово-поэтического своеобразия Татьяны Толстой представляет несомненный научный интерес. В диссертации предпринимается попытка проанализировать авторский цикл произведений, маркируемый концептуальным заголовком «Ночь», и, определив его особенности в области жанрового содержания и жанровой формы, выявить и осмыслить основные концепты творчества Татьяны Толстой в целом, что позволяет, в свою очередь, глубже понять эстетическую сущность современных постмодернистских течений. Кроме того, поскольку творчество Татьяны Толстой не рассмотрено в диссертационных исследованиях, предпринимается попытка интерпретационного и поэтического анализа прозы самобытного писателя современности. Диссертация написана на материале прозы Татьяны Никитичны Толстой. Основной акцент сделан на рассказах, входящих в сборник «Ночь» с привлечением всей прозы писательницы.
Этот широкий пласт творчества Т. Толстой и стал объектомдиссертационного изучения, а осмысление рассказов сборника «Ночь» с точки зрения их идейно-эстетического единства послужило основным предметом исследования нашей работы. Цель исследования можно определить следующим образом: изучить идейно-тематическую основу рассказов Татьяны Толстой, входящих в сборник «Ночь»; выявить жанровое своеобразие рассказов Татьяны Толстой; определить их идейно-эстетическое единство и уяснить механизм цикличности, входящий в авторский замысел. Из целей диссертации вытекают базовые задачи работы: 1. Исследовать сквозной мотив прозы Т. Толстой «разлад мечты и действительности»; 2.
Выявить наиболее значимые художественные приемы сюжетосложения у писательницы на материале сборника «Ночь»; 3. Проанализировать мифопоэтическую структуру рассказов, сочетающуюся с игровым интертекстуальным характером произведений Т. Рассмотреть смысл заглавия, объединяющего все рассказы, входящие в цикл «Ночь»; обнаружить и объяснить взаимодействие всех элементов художественной системы Т. Толстой, их идейно-эстетическую цельность.
Метод исследования сочетает структурно-поэтический, рецептивно-эстетический, интертекстуальный и мифопоэтический подходы к изучению произведения. Основные положения, выносимые на защиту: 1. Сборник Татьяны Толстой «Ночь» представляет собой циклическое гипертекстовое образование, объединенное символическим названием, которое подчеркивает искаженность духовного состояния современного общества, его опошление и ожесточение, пребывания во «мраке окаменелого нечувствия»; 2. Стержневой проблемой всех рассказов включенных в цикл «Ночь», является идущая от русской классической литературы мысль о драматическом разрыве «мечты и действительности», решаемая как неравная борьба «маленького человека» со стихией жизни, как трагический уход личности в область высокодуховного от хаоса повседневности; 3. Проблематика петербургских и московских рассказов Татьяны Толстой воплощается через сквозной библейский символ потерянного рая, который обретается человеком с рождением (детство - Эдемский сад), а вновь теряется по мере взросления в греховности земной жизни. В художественной философии писательницы концептосфера выражения «райский сад» предполагает антиномии «свет-тьма», «день-ночь», «духовное-материальное», «живое-мертвое», «вечное-сиюминутное», «доброе-злое», «воображаемое-реальное», «мечта-действительность». С помощью этого широкого спектра символических мотивов создается поэтическая картина мира в сборнике «Ночь»; 4.
Оригинальная повествовательная структура сборника Татьяны Толстой «Ночь» формируется посредством метафоризации стиля, интертекстуальности, акцентирования мотивов игры, использования контрастного принципа архитектоники произведений, противопоставления сознания и подсознания, неоднозначности проявления авторской позиции по отношению к своим героям; 5. Важнейшим знаком в художественной системе сборника «Ночь» является пушкинский интертекст, позволяющий сквозь опошленный массовым сознанием авторитет русской культуры, символом которого выступает пушкинское слово, осознать национальный образ современного кризисного мира, увидеть его дисгармоничность; 6.
Цикличность рассказов, входящих в сборник «Ночь», определяется единством пространственно-временных отношений, которые выполняют сюжетообразующие, характеризующие персонажей и выражающие авторское мироведение функции. Научная новизна диссертации определяется тем, что предметом отдельного специального изучения становится идейно-художественное, проблемно-философское, мифопоэтическое, интертекстуальное и жанрообразующее содержание сборника рассказов Т. Толстой «Ночь». В диссертационном исследовании предпринимается попытка анализа рассказов, объединенных в цикл с символическим концептуальным названием «Ночь» как единый метарассказ, идейно-эстетическое единство со сходными жанрообразующими элементами. Заключение научной работы диссертация на тему 'Поэтико-философское своеобразие рассказов Татьяны Толстой' Заключение В результате предпринятого исследования можно сделать следующие выводы.
В сборнике Татьяны Толстой «Ночь» выделяются рассказы «петербургские (тогда)» и «московские (сейчас)». Авторская циклизация учитывает не только место действия и «хронотоп» создания произведений, но прежде всего проблемно-тематическое единство. Рассказы «петербургские» («Соня», «Любишь не любишь», «На золотом крыльце сидели», «Свидание с птицей», «Вышел месяц из тумана», «Самая любимая», «Петере», «Река Оккервиль», «Йорик») содержат антиномию реальности и мечты. Их объединяет общий тип героя — маленького человека, «чудика», с тонкой душевной организацией и богатым внутренним миром, не умеющего приспособиться к дисгармоничному, абсурдному внешнему миру. В петербургском цикле доминирует метафорический образ детства как райского сада, который «теряется» человеком по мере его взросления. Московские» рассказы сборника «Ночь» («Милая Шура», «Факир», «Охота на мамонта», «Спи спокойно, сынок», «Круг», «Поэт и муза», «Огонь и пыль», «Пламень небесный», «Ночь») отмечаются преобладанием иного типа героя: человека, полностью утерявшего связь с райским садом детства, поэтому совершающего бесплодные попытки осуществить мечту в хронотопе «серой обыденности». Сквозная антиномия «свет-тьма» («день» - «ночь») проходит через все рассказы московского цикла, в которых принцип контраста заложен на уровнях сюжетосложения, образно-тематическом, мотивном, стилевом, семантическом.
Циклизация «Москва - Петербург» обнаруживается в сборнике «Ночь» не только в художественном плане, но и в социально-философском, этнографическом, историко-философском, нравственно-психологическом, пафосном. Заголовок сборника подчеркивает суть художественной философии авторского замысла, определяет его центральную идею, ориентированную на понимание добра и зла в современном мире: дисгармония мира обусловлена разладом между высоким предназначением человека и невозможностью воплотить его в жизнь, правильно определить и постичь смысл бытия. Одноименный рассказ «Ночь» маркирует и расшифровывает смысл названия всего цикла. Искаженное сознание больного мальчика в столкновении с злобным миром постигает его суть: люди пребывают в «тьме безлюбия», в «ночи безблагодатности», потому что разучились любить и понимать друг друга. Проблема разрыва между духовными устремлениями человека и абсурдным миром решается во всех произведениях цикла как возможность достижения относительной гармонии только в уходе от грубой стихии жизни в область мечты.
Воплощение проблемно-тематического комплекса сборника «Ночь» происходит с помощью библейской символики, где сквозной символ райского сада служит знаком духовной гармонии, возможной только в детском состоянии души. Полюсная символика «свет-тьма» в различных вариантах (жизнь-смерть, сиюминутное-вечное, доброе-злое, духовное-материальное) пронизывает рассказы сборника «Ночь». На ее контрасте зиждется сюжет, система образов, мотивная и поэтическая структуры.
Рассказы «Милая Шура», «Круг», «Огонь и пыль», «Ночь», «Пламень небесный» воплощают авторскую идею дисгармонии мира через антиномические концепты «свет любви — тьма равнодушия». В русле постмодернистской игровой поэтики (эстетическая игра семантикой слова, гротеск, стирание границ между фактами жизни и вымыслом, интертекстуальность, метафоризация стиля) Татьяна Толстая решает проблему абсурдизации бытия. Мотив игры используется как средство раскрытия образов на тематическом, композиционном, лексическом, метафорическом и психологическом уровнях. Писательница переносит игровые принципы в мир взрослых, где игра заменяет яркие душевные переживания, о которых мечтают герои в обыденной жизни («На золотом крыльце сидели», «Факир», «Охота на мамонта», «Соня», «Сомнамбула в тумане»). В сборнике «Ночь» совмещаются два противоположных модуса авторского повествования: дистанцированность от изображаемого мира совмещается с полным «вживанием» в него. Изображая «маленького человека», человека толпы, автор обращается к философским проблемам бытия, к предопределенности человеческой судьбы, к драматизму жизни и смерти. Каждый рассказ посвящен жизни героя от его рождения и до земного конца, в которой ярко запечатлена внутренняя эволюция персонажа или его деградация, душевная борьба, проходящая через сознание и подсознание.
Часто повествователь использует форму личного повествования, происходит открытое включение авторского голоса в текст или слияние его с голосами персонажей. Формы авторской оценки различны, но преобладает иронический подтекст. Беспощадное авторское видение и понимание абсурда мира соединяется с верой в непреходящие ценности: в любовь и милосердие.
Кисти ленты для фотошопа. Татьяна Толстая демонстрирует в рассказах неиссякаемую прелесть и ценность «ужасно глупой» жизни. В этом ей помогает пушкинский интертекст.
Слово и образ Пушкина становится знаком, гипертекстом всей русской культуры, сквозь который можно осознать до самых глубин сущность национальной картины мира. Тема памяти, определяющая поэтико-философскую систему рассказов сборника «Ночь», выражается с помощью широкого спектра средств интертекстуальности. Доминантой образной аллюзивной системы становятся диалог с мировой литературой (Шекспир, Данте, Гете, Пушкин, Набоков, Пастернак и т.д.). Автор рассказов растворяет картину своего художественного мира в аллюзиях фольклора и литературы, выявляя двойственный характер бытия.
Время и пространство в произведениях сборника «Ночь» выполняют самые разнообразные функции, преобладающие среди них символическая и мифопоэтическая. Хронотопы героев Татьяны Толстой всегда связаны с их психологическим состоянием и обладают относительностью. Конкретное линейно-хронологическое время совмещается с циклической художественной темпоральностью и имеет символический статус. Метафоричность и «роскошная образность» - главные приметы неповторимого стиля писательницы.
Метафора у Т. Толстой или разворачивается в целые картины, или, наоборот, сворачивается, «редуцируется», рождаются из ассоциаций.
Заменяя строго объективное авторское повествование фразами с субъективными и эмоционально маркированными речевыми фигурами, автор сборника «Ночь» придает прозе сквозную лирическую метафорическую окрашенность. Огромное значение в плане структурно-композиционном имеют многочисленные детали-намеки, которые выступают как средство выражения подтекста. Таким образом, сборник Татьяны Толстой «Ночь» представляет собой циклическое образование, объединенное сквозной философско-нравственной проблематикой, воплощаемой целостной системой поэтических средств и ярко отражающей оригинальную и значимую художественную картину мира. Список научной литературы Люй Цзиюн, диссертация по теме 'Русская литература' 1. Толстая, Т.Н. Ночь: рассказы / Татьяна Толстая.
М.: Подкова, 2002. Толстая, Т.Н. День / Татьяна Толстая. М.: Подкова, 2002. Толстая, Н.Н., Толстая, Т.Н.
Двое / Татьяна Толстая. М.: Подкова, 2002.
Толстая, Т.Н. Круг: рассказы / Татьяна Толстая. М.: Подкова, 2003. Толстая, Т.Н. Кысь: роман / Татьяна Толстая. М.: Эксмо, 2003.
Толстая, Т.Н. Не кысь / Татьяна Толстая. М.: изд-во Эксмо, 2004.
Толстая, Т.Н. Белые стены: рассказы / Татьяна Толстая. — М.: изд-во Эксмо, 2004. Толстая, Т.Н. Не спи, не спи, художник. / Татьяна Толстая // Иностранная литература, 1995. Толстая, Т.Н.
Это было так легко не учиться (Интервью с Т. Толстой) / Татьяна Толстая // Неделя, 1988.
Толстая, Т.Н. Народ хочет денег, но стесняется (Интервью с Т. Толстой) / Татьяна Толстая // Книжное обозрение, 2002.
Агеносов, В.В. Феномен жизни и феномен времени. Отплывающий остров / В.В. Агеносов // Московские новости, 1994.
Александрова, А. На исходе реальности / А. Александрова // Грани, 1993.
Андрюшкин, А. «Русская идея» против русской литературы / А.
Андрюшкин // Литературная газета, 1993. Баландина, Н.В. Молчит ли автор о сущности бытия? (Заметки о рассказе Толстой «Милая Шура») / Н.В. Баландина // Рус. Человек со стороны / Л. Бахнов // Знамя, 1988.
Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975.-С. Пушкин в художественной рецепции Т. Белова // Пушкинский сборник: К 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина.-Вильнюс, 1999.-С. Беневоленская, Н.П.
Лингвистический анализ рассказа Т. Толстой «Поэт и муза» / Н.П. Беневоленская // Вестник Ленинградского университета.Сер.2, История, языкознание, литературоведение, 1990. Дунин сарафан / С. Беньяш // Дружба народов, 2001. Ю.Берштейн, Е.
Рецензия / Е. Берштейн // Новая русская книга.
Рецензия на книгу: Толстая Т. День: Личное, - М., 2001. Откройте книги молодых! Булин // «Молодая гвардия».
С высоты своего кургана: Несколько нравственных наблюдений в связи с одним литературным дебютом / В. Бушин // Наш современник, 1987. Невидимая река: Беседа с известной писательницей / Т. Вайзер // Литературная газета, 1999.
— 11-17 августа. Вайль, П., Генис, А. Городок в табакерке: Проза Т. Генис // Звезда. Вайль, П., Генис, А. Принцип матрешки / П. Генис // Новый мир.-1989.-№ 10.-С.
Валагин, А.П. Русская литература XX век. Проза 1980-2000-х годов / А.П.
Валагин // Воронеж, «Родная речь», 2003. Василевский, А.
Ночи холодны / А. Василевский //Дружба народов. Кого спасать кошку или Рембранта? Веселая // Московские новости, 1991. Нежная женщина с книгой в руке / Е.
Должностная инструкция инструктора автошколы. Директор АНО ДПО «Автошкола «БАРС». ______ Ширяева В.Н. « 18 » июля 2016г. Должностная инструкция. Мастера инструктора по вождению автомобиля. Общие положения. Мастер инструктор по вождению автомобиля назначается и освобождается от обязанностей приказом директора АНО ДПО. Jul 30, 2013 - Какие обязанности должен выполнять инструктор по вождению. Обязанности инструктора по вождению: от «хочу» до «нужно». Если вы хотите узнать больше, то можете ознакомиться с трудовым договором и внутренней документацией автошколы, в которых все интересующие вас. Образец документа. Пример заполнения. Должностная инструкция инструктора по вождению (примерная).
Веселая // Московские новости, 1995. 10-17 сентября. Обретение нового дыхание / Н. Высоцкая // Литературная 32. Россия, 1987.-27 февраля.-С. Народ хочет денег, но стесняется.
Беседа с автором о ее романе / А. Гаврилов // Книжное обозрение, 2002. Рисунок на полях. Беседы о новой словесности (О русской литературе) / А. Генис // Звезда, 1997. Интервью в жанре страданий: (По поводу интервью Т.
Толстой «В большевики бы не пошла.» в журнале «Столица», 1991, № 33) / Е. Гессен // Столица, 1992.
Гордович, К.Д. История отечественной литературы XX века / К.Д. СПб.: Спецлит, 2000. Расточительность таланта / И. Грекова // Новый мир, 1988. Давыдова, Т.Т.
Толстой «Кысь»: проблемы, образы героев, жанр, повествование / Т.Т. Давыдова // Русская словесность. Метаморфозы маленького человека, или Трагедия и фарс обыденности / И.
Дедков // Последний этаж: Сб. Современной прозы, 1989. Клон Пушкина, или Русский человек через двести лет: (По страницам современной прозы) / В. Десятов // Звезда, СПб., 2000. Десятов, В.В. Набоков и русские постмодернисты / В.В. Десятов // 42.
Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 2004. Bonjour moujik!
Евсеев // Литературная газета, 1998.-№44.-С. Кысь, Брысь, Рысь, Русь, Кис, Кыш! Елисеев // 1.html 45.
Русские цветы зла / В. Ерофеев // В лабиринте проклятых вопросов.-М., 1990.-321. Мотив игры в произведениях Л. Петрушевской и Т.
Толстой / Нина Ефимова // Вестник Московского университета. Филология.- 1998.-№3.-С.
Жолковский, А.К. В минус первом и в минус втором зеркале. Татьяна Толстая, Виктор Ерофеев ахматовиана и архетипы / А.К. Жолковский // Литературное обозрение. Золотоносов, М.
Татьянин день / М. Золотоносов // Молодые о молодых.
Неопалимый голубок: «Пошлость» как эстетический феномен / Н. Иванова // Знамя.
И птицу паулин изрубил на каклеты / Н. Иванова // Знамя, 2001.-№3.-С.
Игошева, Т.В. Современная русская литература / Т.В. Игошева // Учебное пособие к курсу лекций «Введение в современную литературу».Новгород: Изд-во Новгородского Государственного университета, 2002.1.
54-65, 93-96. Из беседы с Т. Толстой // Крестьянка. Постмодернизм / И.П. М.: Интрада, 1996.
Поэзия грусти / Ф. Искандер // Литературная газета, 1987.
Казарина, Т.В. Татьяна Толстая. Мудрость глупцов, или лечение сказкой / Т.В. Казарина // Современная отечественная проза: Учебное пособие.Самара: Изд-во Самарской гуманитарной академии, 2000. Калашникова, О.Л. Пушкин как знак в художественном коде Т.
Толстой / О.Л. Калашникова // Русское слово в мировой культуре. Художественная литература как отражение национального и культурно-языкового развития. СПб.: Политехника, 2003.
Карпенко, Г.Ю. Литературная критика о прозе Татьяны Толстой / Г.Ю. Карпенко // Третий Толстой и его семья в русской литературе: Сб. Научных статей. Самара, 2003. Компаньон, Антуан.
Демон теории / Антуан Компаньон. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. Толстой с журналистами / К. Кронгауз // Московские новости, 2001.
Король, королевич, сапожник, портной. Кто ты такой?
Кузичева // Книжное обозрение, 1988. Четверо из поколения дворников и сторожей / В. Курицын // Урал, 1990. Русский литературный постмодернизм / В. — М.: ОГИ, 2000.-321. Как написать человека / Ольга Кучина // Комсомольская правда.
15 августа. Русский постмодернизм / Н.Н.
Кякшто // Русская литература XX века: школы, направления, методы творческой работы. — СПб., «Высшая школа», 2002. А вот вам ваш духовный ренессанс / А. Латынина // Литературная газета, 2000. Дама и Кавалер, хозяева времени: О книге рассказов Т.
Толстой «Любишь не любишь» / А. Латынина // Литературная газета, 1997.- 19 ноября.-С.
Лейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература: В 3-х кн. 3: В конце века (1986 1990-е годы): / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий // Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2001.
Липовецкий, М.Н. «Свободы черная работа»: Об «артистической прозе» нового поколения / М.Н. Липовецкий // Вопросы литературы.
Липовецкий, М.Н. А за праздник спасибо!: Старость «новой волны» / М.Н. Липовецкий // Литературная газета, 1992. Это было так легко не учиться: Беседа с Т.
Малыгин//Неделя, 1988. Маньковская, Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма) / Н.Б. М.: ИФРАН, 1995. Мартыненко, О. Чтение 200 лет спустя после взрыва. Беседа корреспондента с Т.
Толстой автором романа «Кысь» / О. Мартыненко // Московские новости, 2000.
Медведева, Н.Г. Повествователь и герой в рассказах Т. Толстой / Н.Г.
Медведева // Проблемы типологии русской литературы XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Государственный университет им. Мелерович, A.M., Фокина, М.А.
К вопросу об отнологической сущности и функциях интертекста в художественном дискурсе / A.M. Мелерович, М.А. Фокина // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе. Михайлов // Т. На золотом крыльце сидели.
М.: Молодая гвардия. Право на исповедь: Молодой герой в современной прозе / А. Михайлов // Литературно-критические статьи М., 1987. Насрутдинова, Л.Х. Пушкин проза «нового реализма» / Л.Х. Насрутдинова // Ученые записки Казанского университета. Насрутдинова, Л.Х.
«Новый реализм» в русской прозе 1980-90-х годов (концепция человека и мира) / Л.Х. Насрутдинова // Автореферат кандидатской диссертации. Казань, 1999.— 21. Невзглядова, Е. Эта прекрасная жизнь (о рассказах Т. Толстой) / Е.
Невзглядова // Аврора. Некрасова, Т. Гласность: наступление на систему / Т. Некрасова // Литературный Киргизстан, 1989. Нефагина, Г.Л. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века / Г.Л. Минск, 1998.
Ниточкина, А. В большевики бы не пошла. Ниточкина // Столица, 1991. Наедине с вечностью / Вл. Новиков // Толстая Т. Любишь не любишь. 5-8.81.0ванесян, Е.
Творцы распада. На золотом крыльце сидели. Ованесян // Молодая гвардия, 1992. Распада венок / Е. Ованесян // Литературная Россия, 1991.№36.-6 сентября. Ольшанский, Д. Спасибо нам: «День» эссеистический сборник Татьяны Толстой / Д.
Ольшанский // Независимая газета, 2001. Парамонов, Б.
Русская история наконец оправдала себя в литературе / Б. Парамонов, 87.
Парамонов, Б. Застой как культурная форма (О Т. Толстой) / Б. Парамонов // Звезда, 2000. Чапаев и пустота / Виктор Пелевин. М.: Вагриус, 1996. Песоцкая, С.А.
Художественный мир современного писателя и проблема коммуникации «писатель-читатель» (на материале рассказов Т. Толстой) / С.А. Песоцкая // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Петухова, Е.Н. Чехов и «другая проза» / Е.Н. Петухова // Чеховские чтения в Ялте: Чехов и XX век. Писаревская, Г.Г.
Реализация авторской позиции в современном рассказе о мечте (по произведениям J1. Петрушевской, В. Токаревой, Т.
Толстой) / Г.Г. Пискунова, С., Пискунов, В. Уроки зазеркалья / С. Пискунова, В.
Пискунов // Октябрь. Полянская, И. Полянская // Предлагаемые обстоятельства. М.: Молодая гвардия, 1988. Пронина, А.В. Наследство цивилизации / А.В. Пронина // Русская словесность, 2002.
Прохорова, Т.Г. Пушкинские реминисценции в творчестве Т. Толстой / Т.Г. Прохорова // Ученые записки Казанского университета. Grandes dames прошедшего сезона. Заметки о литературных премиях (Т. Толстой и JI.
Улицкой) / М. Ремизова // Континент, 2002. Ирония вернейший друг души: (Рецензия на книгу Т. Толстой «Сестры», М., 1998) / М. Ремизова // Новый мир, 1999.-№ 4.-С.
Скоропанова, И.С. Русская постмоднистская литература: новая философия, новый язык / И. СПб.: Невский простор, 2001. Славникова, О. Произведения лучше литературы: Субъективный обзор прозы / О. Славникова // Дружба народов, 2001.
Славникова, О. Пушкин с маленькой буквы. Славникова // Новый мир,2001.-№3. Смирнова, Н.А. Механизм интертекстуальности: рассказ Татьяны Толстой «Йорик» сквозь призму шекспировской интертекстемы / Н.А. Смирнова // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе. — Магнитогорск.
Изд-во МаГУ, 2003. Во сне и наяву / П. Спивак // Октябрь. Сто лет женского одиночества / Н.
Старцева // Дон, 1989. «Смерть героя» в мире Чехова / И.Н.
Сухих // Чеховиана: Статьи: Публикации: Эссе. Тень на закате: Беседа с Т. Тарощина // Литературная газета, 1986. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В.
— М.: Аспект Пресс, 1999. Татьяна Толстая: На телевидении не грех и позлословить / Е. Тренева // Российская газета, 2003. Трофимова, Е.
Стилевые реминисценции в русском постмодерне 90-х годов / Е. Трофимова // Общественные науки и современность.
Отечественная проза последней трети XX века: жанровое взаимодействие с фольклором / О. Трыкова // Автореферат докторской диссертации. Первая десятка современной русской литературы / Б. М.: Оникс 21 век, 2002. Аналитика художественного.
Введение в литературоведческий анализ / В.И. М.: Лабиринт, РГГУ, 2001.192.
Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе / Н. Фатеева // Изв.
Литературы и языка., 1997. К вопросу о номинационно-синтаксической конверсии в художественном дискурсе (на материале языка прозы Т.
Толстой) /Я.А. Фрикке // Вестник Пятигорского лингвистического университета, 2001. Хализеев, В.Е.
Теория литературы / В.Е. Высшая школа, 2002.
Утаенный подвиг Натальи Крандиевской / А. Чернов // Крандиевская Н. Грозовой венок: Стихи и поэма. Взгляд сквозь миражи: Рассказ: социальные и художественные возможности жанра / С. Чупринин // Литературная газета. Другая проза / С.
Чупринин // Литературная газета. Шафранская, Э.Ф. Толстой «Кысь» глазами учителя и ученика: Мифологическая концепция романа I Э.Ф. Шафранская // Русская словесность. Мотив круга в прозе Т. Толстой / Т.П.
Швец // Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и постмодернизма. Ульяновск, 1998. Человек страдающий (Категория человечности в современной прозе) / Е. Щеглова // Вопросы литературы, 2001. В потемках Бытия / С.В.
Юдина // Приложение к газете «Первое сентября», 2002.